С утра у меня такое размышление (на полях семинара по политическому языку). Магичность продолжает играть важную регулирующую роль. Поэтому некоторые слова мы избегаем употреблять.
Вот скажем, Путин не употребляет слово “Навальный”.
Понятно почему: так же как церковное бытовое сознание вводит запрет на слово “черт”.
Если произносишь, то ты “вызываешь”. Или – точнее говоря – акселерируешь.
Этим же руководствовалась и советское общество в сталинский период: “что-то нельзя называть своим именем” вплоть до расстрела.
Безансон писал, что сталинизм – это “логократия”, власть слов.
И вот тут случилась огромная, катастрофическая ошибка у Кремля, мне кажется.
Нельзя было выпускать на волю термин “обнуление”.
Потому что через год скажут: все началось с мелкого, ничтожного “обнуления”, – каких-то там “сроков”, каких-то абстрактных дат, – а дальше “обнулялка” начала уже сама работать – и обнулила все.
