Говорят, что я не люблю Россиюшку. Боже упаси! Где?! Да я её очень-очень сильно люблю.
Все эти баньки, березки, полюшко-поле, степь-да степь кругом и метелица под лучину цыганщину завывает, кисельные реки, да молочные берега, да церковка на пригорке, блинчиком припечатана, калачиком заперта, да водочку с огурчиком, с солёным груздём — хрум-хрум и стаканчик об стол — чпок, и ножик — из голенища, да топором — об икону хрясь!
Держите меня семеро, раззудись плечо! глядь, и ты уже бородой в дубовые доски и на другой день — в каторге, поёшь себе в кандалах острожную песню, а по весне так волей запахло, что — в побег и, отощав на ягеле, идешь под сосной в медвежье лыко, прощай, матушка, прощай батюшка…
Но почему нужно любить Россию? Вот, вопрос.
Положим, родился я в Занзибаре, на помойке, и чуя в себе превеликих сил, достаточных, чтобы выучиться на астрофизика, бегу из своего занзибарского «рая» и поступаю в Оксфорд.
И там, блестяще отучившись, становлюсь первоклассным специалистом и профессором кислых щей.
И живу я там себе, в Лондоне, любя английскую королеву и британский народ, помешиваю ложечкой дарджилинг в фарфоровой чашечке, кутаюсь в плед в кресле, качаюсь в качалке у зажженного камина, смотрю в телескоп в лорнет, и с содроганием вспоминаю свои занзибарские каннибальности.
Как вдруг какое-то недоразумение, пуделёк в услужении у занзибарского царька, лает мне, что я должен Занзибар любить, и что я буду последнее говно, если обратно не приеду, чтобы двигать Великую Занзибарскую науку.
Да я просто плюну на этого пуделя и разотру. Тьфу.
Игорь Поночевный
